«Спартак» – наше всё. Откровения кумира красно-белых - Егор Титов

В 1998 году я стал лучшим игроком страны, ко мне проявляли интерес западные клубы, да и общая атмосфера в футбольном мире менялась. Я уже ощущал себя иначе и чувствовал, что имею моральное право пойти и что-то у руководства клуба попросить. По-хорошему, конечно, идти должен был не я сам, а мой агент, который в таких случаях просто необходим. Но у меня агента не было, и, как всегда, все пришлось делать самому. Да, настроиться на разговор было нелегко, но спортсмен должен уметь себя преодолевать, и я преодолел. Обратился к Романцеву: «Олег Иванович, у меня есть любимая девушка, у нас будет семья, я должен думать о будущем. Хочу улучшить свои жилищные условия». Иваныч мой поступок воспринял адекватно и как человек, и как президент. В 1998 году за границу уехал Дима Аленичев, и клуб должен был подстраховаться, чтобы не потерять еще одного центрального полузащитника. Вскоре мне предложили подписать новый пятилетний контракт, согласно которому моя зарплата увеличивалась вдвое. Но самое главное – клуб должен был приобрести мне четырехкомнатную квартиру.

Как раз в тот период мы с Вероникой вечерами выгуливали нашего Паджеро и часто с вожделением смотрели на так называемый болгарский дом по Мичуринскому проспекту. По тем временам тот дом казался островком жизни XXI века. Там было все: фактически государство в государстве. И вот наши мечты стали реальностью. Именно в том «государстве» я и отыскал подходящую квартиру. Юрий Владимирович Заварзин, тогдашний генеральный директор «Спартака», подтвердил готовность клуба выполнить свои обязательства. Шли недели, приближался тот день, когда я должен буду внести деньги за квартиру, но в клубе денег мне никто выдавать не спешил. Я почему-то совершенно не волновался, чувствовал, что все закончится хорошо. Так и получилось. Мне выделили причитающиеся доллары. Я вез их и все думал: это же какая-то космическая сумма! В 1999 году в народном сознании еще не укладывалась информация, что жилплощадь может быть такой дорогой. Помню, как вносил деньги за квартиру: правой рукой я их отдавал, а левая тянулась, чтобы забрать их обратно. Мешок долларов сам по себе ничего не значит, однако мешок долларов, который ты можешь подержать, пощупать и понюхать. – это весьма серьезное испытание для психики. Расставаться совсем не хочется. Но вся эта внутренняя борьба длилась от силы секунду, потом я с облегчением вздохнул. Самое главное дело было выполнено – теперь у моей будущей семьи будут потрясающие бытовые условия. Я в то мгновение не подозревал, что основная нервотрепка еще впереди.

Дело в том, что ремонт я доверил не тому человеку. Он оказался непорядочным, недобросовестным и алчным, к тому же постоянно ставил меня в сложные ситуации. Мог позвонить и сказать: «Егор, через два дня нужно будет десять тысяч долларов на то-то и то-то». И я постоянно сталкивался с проблемой, где взять деньги. Жуткое положение. Спасибо Григорию Васильевичу Есауленко, который выручил меня в критический момент. Я объяснил ситуацию, попросил его выплатить мне деньги в счет будущей зарплаты, и он пошел мне навстречу.

Так жилищная эпопея была закончена. Осенью 1999-го мы с Вероникой въехали в новые апартаменты. Казалось, что мы забрались на самую верхотуру финансового благополучия, и несколько месяцев нас не покидало фантастическое ощущение полного восторга от сказочного подарка судьбы.

Все познается в сравнении. Мир неумолимо движется вперед. Растут и наши аппетиты. Сегодня я уже обитаю на Кутузовском. Такой переезд стал возможен благодаря Андрею Червиченко. В августе 2002-го он предложил мне новый контракт на новых, более выгодных условиях. Но куда важнее то, что мне полагалась квартира площадью… (Ох, не хочу никого смущать цифрами, скажу лишь, что площадь внушительная.) А еще в соглашении был пункт, согласно которому моей жене полагалась машина. С Червиченко было приятно иметь дело. Я ни разу ему ни о чем не напомнил. Все, что нужно было сделать, он сделал четко в срок, а что-то даже раньше. Например, машина появилась у Вероники уже через десять дней после подписания договора.

Квартиру я выбирал долго и основательно. Часто проезжая по Кутузовскому, обращал внимание на роскошный сорокапятиэтажный дом. Когда сунулся туда, выяснилось, что все квартиры давно распроданы. Но так получилось, что мой дядя знал одного видного политика, которому принадлежала квартира в приглянувшемся мне доме. Когда тот услышал о моем желании, то сказал: «Егору отдам, причем за те же деньги, что и брал».

Квартира оказалась гораздо больше оговоренных по контракту размеров, и мне пришлось доплачивать кругленькую сумму. А потом вновь стартовала эпопея под страшным названием «евроремонт». Изначально не было даже стен, поэтому работа предстояла огромная. На этот раз я тщательно подошел к вопросу, кому доверить столь ответственную миссию, и остановил свой выбор на фирме, принадлежащей уважаемому спартаковскому болельщику. Ребята делали все очень надежно, кропотливо, каждую мелочь со мной согласовывали. Все собиралось по крупицам. В итоге через полтора года получилась квартира, которая нам с Вероникой очень дорога. Бывает, подойду к окну, с высоты птичьего полета посмотрю на огни ночной Москвы и подумаю: а ведь когда-то даже мечтать об этом не смел.

Впрочем, когда-то я не мечтал и о тяжелых травмах, прохождении моего организма через мучительные процедуры выведения из него бромантана, годичной дисквалификации, постоянном психологическом давлении, бессонных ночах и многих других атрибутах «красивой жизни». И тот, кто считает, что спортсменам все легко достается, сильно заблуждается, поскольку те психические и физические испытания, которые выпадают на нашу долю, способны преодолеть далеко не все.

При этом не надо забывать, что руководители клубов зачастую относятся к футболистам как к людям второго сорта. Нашего брата часто обманывают, унижают. У нас практически нет прав. По крайней мере раньше не было. В последние годы ситуация улучшается, но не везде и не такими темпами, как хотелось бы. Впрочем, грех жаловаться на то, что спартаковское начальство относилось ко мне пренебрежительно. Меня в общем-то всегда ценили и, как правило, выполняли свои обязательства.

Лишь раз меня по-настоящему задели за живое, когда после ухода Червиченко предложили переподписать новый контракт. Как я понимаю, на меня тогда не очень-то рассчитывали. Допускаю, от расставания со мной людей удерживало лишь опасение того, что потерю Титова болельщики могут им не простить. Первак дал мне бумаги, в которых была прописана та же сумма, что и в предыдущем контракте. Обычно контракты переподписывают на более выгодных условиях, к тому же в тот период в футболе появились необычайно богатые инвесторы и зарплаты стали расти как на дрожжах. Я уловил, что в отношении меня у новых боссов какие-то странные представления, и по поводу денег даже не стал торговаться. Спросил лишь про другие пункты: если вы говорите, что условия остаются те же, значит, я могу рассчитывать на те же бонусы, что подразумевались в предыдущем случае? На что услышал от Юрия Михайловича Первака далеко не тот ответ, на который, как мне казалось, был вправе рассчитывать.